Семейные истории
Илья́ Никола́евич Аки́мов - биография
Мои корни и предки.
Жаркое и голодное лето 1932 года. Виктор Акимов
Трудное и беззаботное детство моего поколения
Трудное и беззаботное детство Продолжение
КУПАВИНСКАЯ КРУГОСВЕТКА. Виктор Акимов
Жизнь улучшается... Виктор Акимов
Жизнь улучшается...Продолжение Виктор Акимов

История Купавны
История Купавны
ОЗЕРКИ ВЫ МОИ, ОЗЕРКИ! Виктор Акимов
НАША РЕЧКА, Виктор Акимов

В связи с коллективизацией у нас, как и у многих работавших на фабрике и химзаводе, остались лишь приусадебные участки земли под картошку, но и его отобрали у нас и у наших соседей весной 1936 года под строительство средней школы №27 и детских ясель №1 завода «Акрихин».

1 сентября 1930 гола я стал учеником 1-го класса Малютинской школы. Первой моей учительницей была Лина Алексеевна Дьяконова. Два года я учился в первую смену - с 8 до 12 часов. Это было очень удобно, особенно в зимние морозные и снежные дни. Мой отец тогда работал бухгалтером на химзаводе, и мы вместе каждое утро, два года подряд, ходили по одному и тому же пути. И все два года от дома до школы отец нёс мои учебники и тетради.

Из школы я шёл домой один. Иногда мне навстречу шли учащиеся старших классов Кудиновской средней школы Жубреев Николай и Кузовкин Фёдор, которым было уже по 15 - 16 лет и которые жили со мной на одной улице. Однажды Жубреев, когда я с ним повстречался как-то зимой, взял меня за подвязанный шарф, раскрутился на месте, а затем отпустил меня, как при броске диска. В результате я отлетел от дороги на несколько метров и упал в сугроб. В последующем, как видел идущих навстречу Жубреева и Кузовкина, сразу обходил их стороной по заснеженному полю. И никогда об их проделках не жаловался ни отцу, ни матери.

У нас, школьников, как и у сегодняшних, была тяга к стрельбе. В наше время мы серой от спичек набивали старые ключи от навесных замков, шпрынки от ткацких челноков или же использовали глиняные пробки с серой для пугача, которые выменивали у старьёвщика на всякую рухлядь. В основном, это было осенью или весной.

Так же, как и сейчас, многие мальчишки баловались куревом махорки. В основном, в то время взрослые курили покупную махорку или самосад, так как папиросы были не по карману. Считались роскошью. Забегая вперёд, надо обязательно подчеркнуть, что у многих моих сверстников, кто в школьные годы пристрастился к курению и не бросил это занятие во взрослом возрасте, развились злокачественные опухоли лёгких, горла, что повлекло за собой смерть в 50-60 лет. Они даже не доживали до пенсии. Так на 53 году ушёл из жизни Юдин Константин Дмитриевич. Не дожил до 60 лет Малов Аполлон Иванович, до 70 лет не дожил Ковалёв Сергей Алексеевич. Двое первых скончались от рака лёгких, последний от рака горла. И это только те, кто дружил со мной и жил на одной улице, все они 1922 и 1924 годов рождения. Но личному опыту знаю, как быстро подросток привыкает к курению, а привыкнув, не может освободиться от этого пагубного зелья. И всё же на пятидесятом году жизни я, взяв себя в руки, после нескольких попыток бросил курить. И теперь, в 80 лет, не жалею об этом, напротив, корю себя за то, что не бросил курить в 40 или 25 лет! А ведь такие попытки я делал.

Мой совет молодёжи: какой бы трудной и тяжёлой ни была ваша жизнь, не отягощайте её табаком или водкой, а тем более наркотиками. Не лишайте себя удовольствия жить, учиться, работать, любить и быть самому кем-то любимым - матерью, девушкой, женой! Вот то, к чему должны стремиться молодые люди.

Когда мы учились в Малютинской школе в 1 и 2-м классах, классная руководительница Дьяконова А.А. с нами занималась мало, видимо, из-за своего юного возраста и удаленности школы от посёлка. В 3 и 4-м классах я учился в БабкинскоЙ начальной школе. Классным руководителем была у нас Евгения Ивановна Васильева. В этой школе нам больше уделяли внимания, с нами занимались внеклассным воспитанием. Был в школе аппарат для показа туманных картин. Это что-то похожее на нынешние диафильмы, напоминало немое кино, когда подсвеченное электролампой красочное изображение на стеклянных пластинах проектировалось на белое полотно-экран. Внизу картины была надпись, которую читала Евгения Ивановна, поясняя изображение. Многие ученики, особенно те, кто жил в казармах при фабрике, брали с собой на просмотры туманных картинок своих младших братишек и сестрёнок. Были в школе и различные кружки: для девочек кройки и шитья, вышивания, вязания, а мальчишки вырезали что-то на фанере, делали поделки из дерева, клеили, работали с картонном и бумагой.

В январе 1933 года - к 9-й годовщине смерти В.И. Ленина - нас, третьеклассников торжественно приняли в пионеры. К этому событию мы готовились заранее: учили клятву-присягу пионера, приветствие - отдание салюта. Пионеры старших классов вместе с пионервожатой готовили детские сценки, песни, рассказы, стихи. Каждому вручили красный галстук и учили, как его правильно завязывать.

В марте 1934 года, в период учёбы в 4-м классе, я заболел куриной слепотой. Сказалось малокровие, - я плохо питался в 1932-1933 годах. После двухнедельного лечения в БабкинскоЙ больнице меня выписали.

В день моей выписки впервые в клубе фабрики шла звуковая картина «Чапаев». Вечером на последний сеанс я пошёл вместе с сестрой Тоней. Домой мы возвратились в первом часу ночи. Целую неделю в школе и на улице ребята делились своими впечатлениями от просмотренной картины. Позже этот фильм я смотрел ещё несколько раз. Но самое сильное впечатление осталось от того просмотра - в апреле 1934 года.

В мае я закончил 4-й класс с благодарностями и хорошими оценками и был переведён в 5-й класс. И вот я снова стал учиться в Малютинской школе, но уже в 5-м классе. И если первые четыре года я учился легко и с желанием, то учёба в 5-м классе показалась мне тяжёлой и нудной. Особенно не любил я языки - немецкий и русский - из-за их правил правописания и необходимости зубрить наизусть. Мне легче давались математика, геометрия, физика, ботаника, зоология. Невзлюбил я почему-то и географию, которую преподавал Борис Степанович Щербина - он же был нашим классным руководителем. Он имел привычку за незнание его урока щипать учеников за предплечье или бить широкой чертёжной линейкой по рукам, по его указанию положенным ладонями на парту. Немецкий язык я и многие мои сверстники невзлюбил не только за его правила и картавое произношение, но и за то, что к власти в Германии в 1933 году пришли фашисты во главе с Гитлером - самые ярые враги социализма и СССР.

Обязательные государственные экзамены, на которых помимо русского языка, литературы, истории, математики приходилось сдавать немецкий и географию, заканчивались тем, что многие мальчишки оставались на второй год обучения в пятом, шестом и седьмом классах. А некоторые после провала экзаменов вообще оставляли школу. В основном, это были ребята из многодетных семей, в которых было 6-8 детей.  К тому же не в каждой семье были возможности сносно одеваться, обуваться и обеспечивать детей школьными принадлежностями, как и питанием. Многие ребята, несмотря на провозглашённое в стране всеобщее среднее образование, к моменту поступления на работу или призыва на действительную военную службу в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию имели образование 5-6-7 классов (в рабочих посёлках) или начальное - 3-4 класса (в сельской местности). Если бы не настойчивость классного руководителя в период моего обучения в школе №27 Елены Михайловны Уткиной, а также старосты класса Тони Захаровой, я бы тоже остался с образованием 5-6 классов. Благодаря их усилиям, я закончил шестой класс в школе №27, а семилетку - в ФЗО города Пушкино, где также получил специальность помощника мастера прядильного цеха.

Я до сих пор с любовью и уважением отношусь к своим школьным учителям: Анне Алексеевне Дьяконовой и Евгении Ивановне Васильевой, которые были моими наставниками с первого по четвёртый класс, Елене Михайловне Уткиной - преподавателю русского языка и литературы, Алексею Васильевичу Ненашеву - преподавателю математики, Алексею Никитовичу Слемзину - учителю рисования и черчения, Александру Павловичу Томилину преподавателю ботаники и зоологии, Борису Степановичу Щербине - преподавателю географии. А вот, к сожалению, фамилии преподавателей немецкого языка и истории в памяти не сохранились. Видимо, по той причине, что не очень я любил эти предметы. Особенно немецкий язык. Даже позже - после Великой Отечественной войны, когда я в свои 38 лет успешно закончил вечернюю школу рабочей молодёжи, в моём аттестате против немецкого языка стоит прочерк вместо оценки.

По прошествии семидесяти лет не могу не вспомнить внимательное, материнское отношение к нам - ученикам младших классов - очень добрых сторожей-истопниц школ. Как же было радостно в утренний ранний час прийти в школу за 15-20 минут до начала уроков. Особенно в зимние морозные, метельные дни. При входе в школу нас - малышей - непременно встречала сторож-истопник. Она помогала обмести снег с валенок, стряхнуть его с пальто и шапок, сама развязывала каждому шарф и шапку-ушанку, платок. Когда мы приходили в школу, где нас обдавало теплом от заранее истопленных березовыми дровами печей, то не знали - чьё тепло больше согревало наши промерзшие тела: тепло, исходящее от печей, или излучавшееся от доброй женщины с её ласковым певучим голосом. К сожалению, не помню ни имени, ни фамилии сторожа-истопницы Малютинской школы. Она во время большой перемены выдавала нам школьные завтраки - чай и хлеб. И всегда это делала с какой-то незабываемой любовью и нежностью к нам. А вот имя сторожа-истопницы Бабкинской школы запомнилось многим из наших - это Устимия. Евгения Ивановна, наша классная руководительница, называла её всегда очень уважительно и ласково. Мы же, ученики, обращались к ней по-домашнему: «Баба Устимия!»  Добрая и ласковая была старушка. Она очень переживала, когда в феврале 1935 года у неё вспыхнул или взорвался примус, и в считанные минуты пламя охватило всю школу. Здание было одноэтажным деревянным, крашенным снаружи. В школе было два класса, с раздвижной перегородкой между ними. И конечно, противопожарные средства по тому времени были таковы, что школу спасти не смогли. Здание сгорело дотла. На другой день, когда я пришёл посмотреть, на месте школы возвышался её кирпичный фундамент.

Учащиеся сгоревшей школы вынуждены были учиться в здании, которое сейчас расположено на территории Свято-Троицкого храма за зданием бывшего поссовета и которое в настоящее время сильно перестроено, а также на втором этаже дома Петровых, который находился на Большой Московской улице рядом с ныне отремонтированным зданием редакции газеты «Старая Купавна».

1 сентября 1936 года открыла свои двери построенная школа №27, а в 1938 году - школа №22. Малютинскую школу приспособили под жильё, а в начале шестидесятых годов её сломали.