Семейные истории
Илья́ Никола́евич Аки́мов - биография
Мои корни и предки.
Жаркое и голодное лето 1932 года. Виктор Акимов
Трудное и беззаботное детство моего поколения
Трудное и беззаботное детство Продолжение
КУПАВИНСКАЯ КРУГОСВЕТКА. Виктор Акимов
Жизнь улучшается... Виктор Акимов
Жизнь улучшается...Продолжение Виктор Акимов
История Купавны
История Купавны
ОЗЕРКИ ВЫ МОИ, ОЗЕРКИ! Виктор Акимов
НАША РЕЧКА, Виктор Акимов
Прошли голодные неурожайные 1932-1933 годы с их жаркими, засушливыми летними месяцами. Наступил 1934-й год, изобилующий весенними и летними дождями. В магазинах появились продукты по коммерческим ценам. В лесах было изобилие ягод, грибов.
Каждое утро мы с сестрами отправлялись в лес. Обычно набирали два 3-х литровых бидона земляники. Один бидон ягод мать продавала, а на вырученные деньги покупала хлеб в коммерческих отделах магазинов.
Как-то июньским днём возле нашего дома появились незнакомые дядьки с ранее невиданными мною и матерью инструментами. Мы с матерью вышли на улицу. Один из незнакомцев возле нашего дома установил деревянную треногу с прибором, второй стоял на противоположной стороне улицы с 3-метровой линейкой, на которой были деления и цифры, нанесённые красной и чёрной краской.
Окончив смотреть через диковинный прибор в ту сторону, где стоял его товарищ с линейкой, и что-то вписав в блокнот, незнакомец обратился к матери: «Мамаша, отпустите сына на день поработать с нами. Видите, нас двое, у каждого свой инструмент. А нам ещё надо таскать вот эту металлическую линейку и фиксировать её вот этими металлическими штырями. И, пожалуйста, не волнуйтесь за сына, работа не тяжёлая, и мы по окончании заплатим ему. Поскольку мальчик несовершеннолетний, трудовое соглашение мы оформим на вас. Принесите свой паспорт, я выпишу нужные сведения для трудового соглашения».
Мать дала добро, и я стал работать с первыми изыскателями проектных работ перед началом строительства завода «Акрихин» и его посёлка, с бараками и рубленными домами для рабочих и служащих.
В то время не было ещё ни акрихиновского шоссе и никаких построек. На месте нынешней части посёлка к востоку от улицы Кирова был так называемый «горелый лес», - молодые берёзы, осины и болотистая местность с кустарниками ивняка.
К часу дня мы трое оказались на площади перед фабрикой. Старший, что с треногой, предложил перекусить. Расположившись в церковном сквере на траве и сложив измерительные приборы, старший из сумки достал свёрток со снедью. Мне же дал деньги и послал купить две бутылки фруктовой воды. Когда я вернулся, старший предложил мне половину французской булочки с колбасой и одну бутылку воды. Второй в трапезе с нами не участвовал и появился, когда нужно было начать работу. После приёма пищи я сбегал и сдал посуду из-под воды, и когда хотел отдать деньги, старший сказал: «Оставь себе, после работы мороженое съешь на них».
После обеда наша работа продолжалась ещё часа три и закончили мы её за Кутузовским мостом, за рекой, на улицах Кутузовская и Малая Московская. Снова пришли в церковный сквер. Старший оформил на мать трудовое соглашение, попросил меня расписаться за неё и выдал мне зарплату - целых 10 рублей! Вручая деньги, старший сказал, что если потребуется ещё помощь, он найдёт меня.
Домой я уже не шёл, а летел «на крыльях». На червонец в комиссионном отделе магазина можно было купить две буханки «пеклеванного» хлеба, что не так уж и плохо на семью в десять человек.
1934-й год выдался удачным на урожай. В конце года правительством была отменена карточная система. Продукты и промтовары стали продавать свободно по единым государственным ценам. Однако большинству населения, особенно многодетным с малолетками семьям, всё это было недоступно из-за высоких цен и низких заработков. В течение года, а то и двух, изобилие было лишь в крупных и областных городах. Но за любым продуктом и промышленным товаром были огромные очереди.
Как-то летом 1935 года мы с матерью с 6 часов утра до 18 часов простояли в очереди в промтоварный универмаг «Серп и Молот», что на заставе Ильича, чтобы купить по 10 метров ситца. Конечно, мы с матерью купили не по 10, а по 30 метров, так как каждый занимал три очереди к разным продавцам. Так поступали все, кто приезжал в Москву из провинции. За продуктами в то время, да и позже, летом в Москву не ездили. Было дорого, ощущался недостаток средств, отсутствие условий для хранения продуктов: ни погребов, ни холодильников не было.
В сентябре 1934 года (в последний раз) мы с сестрой Таней каждый день приносили по ведру брусники из Романовского леса. С давних времён в нашей семье было заведено замачивать бруснику. Её дома перебирали, удаляли из неё сор, порченные ягоды и, ссыпав шесть вёдер брусники в дубовый бочонок, заливали колодезной холодной не кипячёной водой. Зимой из брусники мать готовила домашние прохладительные напитки, варила кисель, компот. Подогретый брусничный рассол давали пить при простудах и высокой температуре. Рассол очень помогал больным при лежании на русской горячей печи. Бочонок с замоченной брусникой хранился в холодном чулане в любые морозы. Замёрзшую бруснику зимой мать или кто-то из взрослых рубили ножом. Набрав её целую миску с вечера, приносили в дом. К утру брусника оттаивала, и тогда из неё готовили напитки или кисель.
К маю 1935 года брусника из бочонка была вся употреблена. А почему мы перестали собирать и замачивать бруснику, - об этом следующая история, связанная со строительством Монинского военного гарнизона и завода «Акрихин».
В 1928 году началось сооружение Монинского аэродрома, красноармейских казарм, столовых - солдатской и комсостава, служебных и жилых кирпичных зданий. Там, где сейчас находится центр академии имени Ю.А. Гагарина, был лесной массив вековых елей и сосен, богатый грибами. Там же, где построили помещения подсобного гарнизонного хозяйства с коровами, лошадьми и свиньями, лес был богат земляникой, черникой и брусникой. До 1932 года там можно было собирать ягоды. Позже лес вокруг гарнизона и аэродрома был обнесён и опутан колючей проволокой. Местами в два-три ряда. С интервалом 25-30 метров висели таблички «Вход воспрещён». Кроме того, по периметру ходили красноармейские патрули с винтовками. Так что купавинцам был запрещён сбор лесных даров в когда-то обильном и богатом лесу.
Для жителей улиц Большая Московская, Комиссаровская и Разина оставался лес так называемого Старо-Владимирского тракта и лесной массив, что за «Жилкой», называемый Романовским. И особенно изобиловало зарослями земляники и брусники то место, на котором сейчас улицы «Жилки» - Чернышевского, Маяковского, Радищева, Лесная. Именно отсюда в сентябре 1934 года я с сестрой и принёс последние семь вёдер брусники.
С весны 1935 года развернулось невиданное для Купавны нашествие разного люда. Семьями приезжали со своими конями и повозками грабари, землекопы, каменщики, плотники, слесари-сантехники, штукатуры и маляры, инженерно-технические работники и служащие. Съезжались со многих областей и республик, различных национальностей.
По заводской и фабричной веткам железной дороги прибывали эшелоны со сборными блоками домов, бараков, с пиломатериалами и кирпичом. В общем, поступало всё, что было необходимо для сооружения производственных помещений с оборудованием и жилых зданий: бараков, рубленных домов и кирпичных 4-х этажных.
Дом для ИТР 50-х годов постройки
